Ирине 28. Но за свою недолгую ещё жизнь она дошла до самого края, когда однажды от безысходности и одиночества пошла в ванную, чтобы свести счеты с этой самой своей жизнью. Тогда что-то остановило ее. Может, пятилетняя дочка Полина, в которой оставался единственный смысл Ирининого существования. А через день к ней пришла Наташа, соседка. Женщины были знакомы и знали друг о друге то, что, в общем-то, знал весь их небольшой Карпинск: они наркоманки. Но Ирина Наташу не узнала – так она изменилась, похорошела и все говорила о Шогринском реабилитационном центре, в котором сама даже не лечилась, а училась жить по-другому. Наташа снова уезжала в Шогриш – уже как на работу - и позвала Ирину с собой. Теперь Ирина тоже учится жить заново – без наркотиков. И вспоминать о прошлом, еще совсем недавнем, ей страшно и больно. Но она вспоминает. Ради других.
- Зависима я одиннадцать лет. Первый раз по-пробовала в училище, куда поступила после школы на повара-кондитера. Познакомилась с девчонками, которые употребляли наркотики, и они мне предложили. На тот момент это был героин. Мне казалось, что это модно, круто. И я подумала: что, я хуже других? Дай попробую. До этого, пока училась в школе, даже не курила. И семья у меня нормальная: мама, папа, старший брат. Мама у меня работает в гороно. Правда, мой брат… Он уже тогда употреблял наркотики. Я знала об этом, но мне он не разрешал сначала, а потом, когда узнал, что я уже попробовала, начал мне тоже предлагать, когда мне было плохо: на, подлечись. Потом брат стал распространять наркотики, и я к нему тоже подключилась. И кололись мы вместе. Скоро у него суд – он шапку с человека снял, нужны были деньги на наркотики. Наверное, посадят…
- Училище я закончила, получила профессию, устроилась на работу по профессии. Потом какое-то время не кололась. Вышла замуж. Я знала, что раньше, до армии, он тоже употреблял наркотики, но мы не кололись. Потом родилась Полина. Мы еще год не кололись. Но как-то пришли его друзья – товарищи с работы - и предложили. И мы вместе с ним начали снова употреблять наркотики. Жили мы отдельно от родителей, у нас своя квартира, работали и все деньги спускали на наркотики. Растить дочку помогала мама. Мама знала про наркотики. Она забирала Полину, забирала меня к себе домой, разделяя нас с мужем. Но это не помогало: дома у мамы в норму приду - и назад, к мужу, и снова за своё. Муж всё время обещал не колоться, справиться, но дальше слов не шло. А четыре месяца назад родители мужа отправили его в Красноярский край, у них там родственники, чтобы оставил меня и наркотики. Они считают, что он колется из-за меня, а мои родители – что я из-за него.
Говорят, он звонил, спрашивал, как Ирина, Полина. А я даже номера его не знаю…
- Когда я в училище по-пробовала первый раз, через неделю у меня случилась передозировка – не знаю, как так получилось, может, пожадничала, знаете, наркоманам всегда мало. А героин - сильный наркотик. В общем, в общежитии укололась и упала. Друзья-наркоманы меня откачали, а “скорую” вызвать даже никто не догадался. Тогда я испугалась: я чуть не умерла - и решила, что больше не буду. Но прошло два-три дня, всё забылось и началось заново. Позже мне приходилось видеть такое не раз. На моих глазах теряли сознание и брат мой, и муж. Я видела, как они упали и не дышат, думала, уже не спасти. Но их откачали, и я, и они продолжали.
Было такое, что жить не хотелось. Утром встаёшь и думаешь: лучше бы не проснуться, на всё наплевать, от тебя все отвернулись, у тебя нет ничего. Глаза откроешь, а встать с постели не можешь. Ребенок кушать просит, а тебе ни рукой, ни ногой двигать не хочется. И пока не уколешься, кашу дочери варить не пойдешь. За дочку я боялась страшно: шприцы прятала, но она найдет и спрашивает: что это. Такой же участи я ей не хотела. Я ведь даже повеситься хотела, дочку родители бы воспитали…
- Кроме героина, я употребляла анашу. Потом пошли таблетки, когда не стало героина. Этот наркотик называется «крокодил». Это такое страшное дело - от него всё гниёт, человек заживо разлагается. Героином один раз в день уколоться – хватает, а «крокодилом» раз пять надо, его часа на два только хватает. На это тысячу в день надо. Конечно, у наркоманов не бывает таких денег – складывались, потом делили дозу. Сейчас анализирую, сколько денег убито, – можно было не одну квартиру купить. У меня ведь была высокооплачиваемая работа, когда я вахтовым методом на север ездила. Там я наркотики не употребляла, да у меня там и времени не было. Жёсткий график: в 5 утра встаёшь, в 12 ночи заканчиваешь - быстрее бы до кровати дойти, и некогда думать о наркотиках. Потом начальница заметила, что у меня руки в синяках, предложила уволиться по собственному желанию.
Я, наверное, вовремя остановилась. Спасибо Наташе. Когда она в тот день пришла и предложила попытаться изменить свою жизнь, я думала, это невозможно. Я думала, в центре, как в больнице, снимают ломки. Я ведь уже лежала в больнице, но когда выходила, всё начиналось заново. Я согласилась, потому что ничего другого уже не оставалось. Я воровала у мамы новое постельное белье и сдавала его в магазин – не ради денег, цену я просила ровно столько, сколько нужно на очередную дозу, хотя белье стоило дороже раза в два. Я все время врала родителям. Например, просила денег, чтобы пойти лечить зубы или пройти медосмотр, потому что «устраиваюсь на работу», а сама тратила их на наркотики. Они верили, потому что каждый раз я придумывала новую ложь. И однажды мама сказала: мы лишим тебя материнских прав. Наверное, это единственное, чего я еще боялась, - потерять дочку. И я позвонила Наташе…
- 22 августа у меня уже закончилась реабилитация, которая в центре длится три месяца.
Было, конечно, тяжело. Со всем приходится смиряться: нельзя курить, нельзя материться. Сейчас выхожу на улицу, слышу мат - режет слух. Пока была в центре, ощущала себя, как в раю. Таких людей там встретила - я даже и не знала, что есть такие люди. Знаете, от них такая любовь, тепло. Ведь они знают, что ты наркоманка, воровка, дома от тебя все отвернулись. А они проявляют заботу, и это всё сильно помогает отказаться от наркотиков.
Конечно, были такие моменты, когда хотелось уколоться. Но когда я звонила друзьям, и они мне рассказывали, что тот умирает от наркотиков, другой в реанимации от передозировки, я понимала, что не хочу возврата к прежней жизни. Чувствую себя заново рождённой.
С дочкой по телефону разговаривала, она спрашивает: «Когда, мама, приедешь?» Ждет меня. Родителям я написала письмо, в котором попросила у них прощения за те годы, которые жила только для себя. Мне перед мамой так стыдно…
В Карпинск возвращаться я не хочу - у меня там много друзей, боюсь, что они меня сманят. Я хочу остаться в центре и помогать ребятам. Рассказать им, что можно жить без наркотиков. Человек должен быть занят - должна быть цель в жизни. Хочу устроиться на работу. Сейчас размышляю, почему я раньше так не думала, не могла принять правильное решение. Но теперь-то я знаю, какое решение правильное. Поеду повидать родителей и дочку. Пусть они тоже знают, что я изменилась…
Записала Любовь Шмурыгина
Телефоны Шогринского центра реабилитации наркоманов и алкоголиков 8-922-616-38-10, 8-922-156-20-12.
|